Одна из наиболее известных книг Тухольского – хотя в современной Германии, где Тухольского даже учат в школах [не знаю, всех ли], избегают о ней упоминать, как и о многих других его сочинениях – была озаглавлена “Дойчланд, Дойчланд юбер аллес” (1929) и содержала сотни две коллажей и фотомонтажей издевавшихся над всем немецким обществом сверху донизу и над всеми его установлениями и героями. После издания этой книги даже некоторые из леворадикальных друзей Тухольского, но немцы по национальности, сочли необходимым прервать с ним отношения.
Так вот, о березках. В этой книге содержится около 200 (точное число не помню) фотомонтажей измывающихся над Германией и немцами сопровожденных издевательскими комментариями. Наконец читатель переворачивает последний лист и читает вверху его: “Так есть ли что-либо, что нам нравится в Германии? Да. Это немецкие ландшафты.” И ниже помещена фотография немецкого пейзажа. (По уверениям биографов, Тухольский был действительно неравнодушен к германским сельским видам.)
Согласно Тухольскому, из всего, что есть в (демократической) Германии, заслуживал симпатии лишь деревенский пейзаж.
Прошло 42 года и левый философ Герберт Маркузе, объявивший Соединенные Штаты фашистской страной, тоже смог обнаружить в Америке лишь одно достоинство: ландшафты. В 1971 году радикальный журнал The New York Times Books Review (June 13, 1971) поместил интервью Симона Карлинского с Маркузе (к тому времени Маркузе, сбежавший из Германии в США в 1934 году, прожил в Америке уже 37 лет):
“Когда от профессора Маркузе, который утверждал, что он любит и понимает Америку, [мы] стали добиваться, чтобы он сказал, какие именно аспекты американской жизни кажутся ему привлекательными, он после некоторого замешательства и мыкания ответил, что любит длинноволосых хиппи, а затем, помычав еще, упомянул о прекрасном американском пейзаже, которому угрожают промышленные выбросы. Далее, несмотря на очевидные усилия, он не смог назвать ничего хорошего” .
Полезное заключение, которое можно отсюда сделать, таково:
Когда кто-либо утверждает, что он любит русские березки или русскую культуру, или “воспитан в русской культуре”, следует для полноты картины интересоваться, любит ли он их вместе с русскими людьми или же отдельно от нагрузки.
Потому что если кому-то любы именно березки и русская культура, надлежит помнить, что лучшее для такой любви средство – нейтронная бомба. Она аккуратно и чисто устраняет мешающих русских людей, зато материальные (березки) и культурные (“культура-мультура”) ценности остаются в полной целости и готовности к употреблению новым хозяином.
Journal information