Первым критиком сведений Г. Штадена стал C. Б. Веселовский. По поводу «Записок» Генриха Штадена Веселовский говорил, что «они сразу обратили на себя внимание историков и получили высокую оценку в качестве источника по истории опричнины» (Веселовский, 1999: 54). В то же время исследователь порой высказывает прямое недоверие к заявлениям немца, например: «Никто, кажется, из историков, писавших об опричнине, не обратил внимания на тот знаменательный факт, что князь Курбский в своих “епистолиях” к царю и в “Истории о великом князе Московском” нигде ни слова не говорит ни об учреждении опричнины в 1565 г., ни об ее отмене в 1572 г.» (там же: 59). Исследователь отмечает, что, учитывая особенности характера Курбского, не упускающего «ни одного случая, ни одного факта, чтобы поразить, обличить и заклеймить своего царственного противника», невозможно предположить, что А. М. Курбский не упомянул об учреждении или отмене опричнины (там же: 56). Это входит в противоречие с данными Штадена, впрочем, как и ряд других фактов, приведенных Веселовским.
Таким образом, позиция С. Б. Веселовского по части оценки достоверности Г. Штадена неоднозначна.
Наиболее резкий критик достоверности сообщений Генриха Штадена — Д. Н. Аль-шиц. Он полностью отрицает значение «Записок» как источника. Исследователь считает, что «Записки» Г. Штадена «обесцениваются немалым числом заведомых измышлений» (Альшиц, 1988: 163). На этом основании Д. Н. Альшиц называет Штадена «предшественником Мюнхгаузена» и пытается доказать, что опричнина не была, как тот пишет, отменена в начале 1570-х.
Ученого интересуют аспекты авторства: «Все ли четыре произведения, составившие сборник Записок Штадена, написаны им лично?» (Альшиц, 1985: 148). Д. Н. Альшиц однозначно отвечает: Штаден написал лишь одну часть своих мемуаров — «Автобиографию». Остальные части ему активно помогали писать приближенные императора Священной Римской империи Рудольфа II.
Далее исследователь утверждает, что Штаден в опричнине не находился, так как изначально был в земщине, и жизнь опричнины описывал извне, в том числе по слухам и сплетням...как пример мифа, до неузнаваемости искажающего лежащие в его основе русские сообщения, Альшиц приводит рассказ Штадена о спасении города Пскова от окончательного разорения опричниками. Штаден в нем все исказил. В описанном им «холостяке-скотопромышленнике и предсказателе будущего Микуле» вряд ли можно было бы опознать того псковского юродивого Николку, если бы мы не знали рассказа о нем из других источников (там же).
Исследователь уверен, что Генрих Штаден не только не был опричником, но и не состоял в царском окружении: «Все без исключения иноземцы, исполнявшие ту или иную царскую службу или встречавшиеся с царем Иваном, бывавшие у него на приемах, помимо личных воспоминаний оставили объективные следы своей деятельности в русских и иностранных источниках. И только о Штадене и о его службе все источники хранят красноречивое молчание» (там же: 365).
Посмотреть обсуждение, содержащее этот комментарий
Journal information